Ректор РАНХиГС Владимир Мау встретился с Президентом РФ Владимиром Путиным
20 февраля в Кремле состоялась встреча Президента Российской Федерации Владимира Путина с ректором Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), членом Президиума Экономического совета при Президенте РФ Владимиром Мау.
В.Путин: Владимир Александрович, мы поговорим, безусловно, о том, как развивается академия. Кроме этого Вы ещё и член Совета при Президенте по экономическому развитию, по развитию экономики, и работаете в рамках ЦСР – Центра стратегических разработок.
Сейчас там готовится целый набор программ, я с ними тоже недавно ознакомился, нахожу их интересными и перспективными. Хотя, конечно, всё это нужно дорабатывать. Совсем недавно вы проводили «Гайдаровские чтения». Давайте с этого блока начнём.
В.Мау: Владимир Владимирович, большое спасибо за возможность ответить на эти вопросы, вообще доложить о нашей работе.
Действительно, для экономистов сейчас очень серьёзный профессиональный вызов – та точка, в которой находится наша страна и глобальная экономика. Сразу скажу, в моём понимании наш тренд сопоставим с трендом развитых стран – у нас общие проблемы.
Есть, конечно, некоторая специфика, часто говорят, что она хуже (по целому ряду параметров она гораздо лучше), чем в других развитых странах. Но, несомненно, ключевой вопрос, который обсуждался и на «Гайдаровских чтениях» в январе (спасибо большое за ту поддержку, которую Вы всегда оказываете), ключевой вопрос – это перспективы экономического роста.
Причём проблема состоит в том, что впервые в истории современного экономического роста, впервые за 200 лет современного экономического роста мир понял, что остановка спада не есть автоматическое начало роста.
Вот Япония 25 лет стагнирует, Европа – пять лет. То есть мы видим, что в экономике происходят какие-то серьёзные, фундаментальные изменения: технологические, структурные, макроэкономические, которые начинают тормозить рост, темп роста начинает колебаться вокруг нуля, плюс-минус, но без того, что мир знал в предыдущие десятилетия.
Это на самом деле самая большая загадка экономического развития, вокруг которой все ведущие эксперты ведут очень интересное обсуждение. На «Гайдаровском форуме» это обсуждалось очень подробно.
Здесь есть, конечно, очень важный аспект, сформулированный Вами в Послании в декабре, о том, что российская экономика должна расти темпом несколько выше среднемирового. Это очень точное определение, потому что по уровню своего развития, действительно, российская экономика должна расти быстрее, чем в Германии, и медленнее, чем в Китае, условно говоря.
Это правильный параметр, и в этом смысле она не может расти раз и навсегда установленным темпом. Мы зависим от глобальных трендов, мы открытая экономика, мы в мировой торговле, и поэтому наш успешный рост – это мировой плюс.
И в этом смысле основная дискуссия – это механизм, инструменты, которые позволили бы расти. Тут есть набор экономических вещей, очень важна наша макроэкономическая стабильность и набор таких институциональных тезисов, о которых Вам, наверное, все докладывают.
Если можно, мне кажется важным ещё на один вопрос обратить внимание. Тоже была очень важная тема форума «Гайдаровские чтения» в этом году: удивление от успешности российской антикризисной программы. Это не комплимент, не преувеличение, но если на форуме в январе 2015 года (мы всегда его проводим за неделю до Давоса) и среди иностранных, и среди российских экспертов царили полное уныние и пессимизм – что произойдёт дальше, – то сейчас совершенно оптимистичные настроения.
Оптимистичные не потому, что у нас высокий темп. Вообще я бы не фетишизировал темпы, я всегда коллег предупреждаю, что Советский Союз провёл политику ускорения в 1986–1988 годах, темпы роста действительно возросли, но ценой резкого роста бюджетного дефицита и государственного долга, после чего экономика 10 лет падала. Мы должны понимать, что в принципе есть такие ситуации, когда вы можете два года ускоряться, а потом 10 лет падать.
Нам нужен устойчивый рост в долгосрочной перспективе. И в этом смысле очень важно, что российское Правительство продемонстрировало, что в самой тяжёлой ситуации, в ситуации двойных шоков, санкций, падения цен на нефть (кстати, в той же глубине, как это было в 1986 году) оно способно не принять ни одного неверного решения, ни одного популистского решения. Это и денежная политика Центрального банка, и финансовая политика – всё было очень точно выверено, что позволило сделать спад минимальным, не допустить рост безработицы в принципе.
Впервые, кстати, в этот кризис не произошло долларизации вкладов – этого вообще никогда не бывало. С тех пор как покупка валюты перестала быть уголовным преступлением в 1990 году, у нас всегда в кризис росли долларовые накопления, в этот раз этого не произошло. То есть в этом смысле Россия подала миру сигнал, что политика ответственна, предсказуема и понятна.
В этот раз на форуме было около двух тысяч иностранных экспертов из восьми с лишним тысяч участников вообще, были два бывших президента, пять премьер-министров, действующий второй человек в Международном валютном фонде – первый заместитель исполнительного директора.
И все задавали вопрос, с одной стороны, как нам это удалось (но это более или менее понятно), а с другой [говорили], что это очень хорошая стартовая позиция для инвестиций, экономическому курсу можно доверять.
На самом деле экономика – это на 80 процентов психология. Если есть основа для доверия… Конечно, проблема санкций, ограничены инвестиции, но инвестиции всё равно идут, всё равно российский рубль и российский фондовый рынок в последнем году демонстрируют очень позитивные тренды.
Переход от пессимизма к оптимизму – это очень важно, хотя, конечно, очень хрупко, инвесторы – это такие «стадные» люди, поэтому они смотрят и бегут один за другим. Но, в общем, в моём понимании сейчас ситуация благоприятная.
Я всегда призываю в ближайший месяц, в ближайший период, если смотреть по позитивной динамике, смотреть не столько параметры, связанные с номинальными темпами роста, сколько связанные с динамикой частных инвестиций. Краткосрочно это гораздо более точно может показывать, что происходит в экономике.
В.Путин: Вы хотели сказать об академии?
В.Мау: Владимир Владимирович, хотел осветить, с Вашего позволения, два сюжета, связанных с нашим развитием. Это вопросы достигнутых результатов после нашей последней встречи: в какой ситуации находится академия, а также некоторые предложения по совершенствованию подготовки кадров для системы госуправления, что, по определению Академии народного хозяйства и госслужбы при Президенте, является нашим основным мандатом.
Тем более если говорить об институциональных реформах и опять же возвращаться к дискуссиям. Именно дискуссия о роли госуправления и кадров для госуправления касается одной из важнейших институциональных реформ, которые предстоят.
Российская академия народного хозяйства и госслужбы является, поверьте мне, уникальным образовательным и научным учреждением. И уникальность его состоит не только в том, что это единственное [образовательное] учреждение при Президенте Российской Федерации. Это, конечно, накладывает на нас повышенную ответственность и перед Вами, и перед нашими студентами, но я приведу ряд цифр и фактов, которые говорят, что мы действительно уникальны. Это не предмет гордости, это предмет некой данности.
Прежде всего академия сочетает в себе четыре функции. Мы крупнейший международно признанный университет, у нас учится больше 100 тысяч студентов высшего образования на разных программах. Мы мощный научно-исследовательский центр, в котором, скажем, научно-исследовательские работы на одного сотрудника превышают миллион рублей (в стране немного, считаные единицы университетов, которые могут отчитаться такими цифрами).
Мы крупнейшая и старейшая в стране бизнес-школа, у нас учится более 1300 студентов MBA. И мы, наконец, национальная школа госуправления – 60 процентов слушателей Академии – это государственные и муниципальные служащие. Ни один из этих блоков не является второстепенным, каждый из них дополняет друг друга, и эта синергия даёт колоссальный эффект.
Академия стала самым крупным по масштабу учебным заведением. Я сказал, что примерно 100 тысяч студентов (чуть больше 100 тысяч студентов), а всего в год через Академию проходит 180 тысяч человек: программа переподготовки, повышение квалификации, MBA и так далее.
У нас беспрецедентная региональная сеть, у нас в настоящее время 53 филиала. Причём некоторые из них – в прошлом это крупные региональные университеты в Петербурге, Нижнем Новгороде (не буду перечислять, их 15 крупнейших), которые хорошо позиционированы на рынке образования в своих регионах. Эта сеть позволяет масштабировать программы и по единым стандартам одновременно, скажем, подготавливать госслужащих по всей территории страны.
Академия является полноценной структурой непрерывного образования. У нас можно учиться с девятого класса на протяжении всей карьеры. Для каждого этапа карьеры найдётся какая-то программа. Нередко к нам родители, которые отучились на профпереподготовке, приводят детей-школьников, дети-школьники приводят родителей. Это, конечно, источник нашей постоянной устойчивости. Мы не зависим от демографических трендов, мы не зависим от того, что количество школьников падает или растёт. Мы очень сбалансированная структура.
Академия – это единственное учебное заведение, в котором две трети контингента взрослые, то есть люди старше 25 лет. Это тоже для нас исключительно важно, поскольку к нам приходят всё-таки в основном не потому, что после школы надо пойти в вуз, не потому, что родители сказали.
К нам приходят люди для повышения устойчивости своей карьеры, для которых приход в академию – это не мода, а инвестиция: инвестиция времени или инвестиция денег, поскольку программы МВА, естественно, платные. И, Вы знаете, этот контроль качества со стороны людей, которые инвестируют, гораздо важнее, чем проверки контрольных или надзирающих органов. В этом смысле мы репутационно, конечно, очень озабочены, чтобы к нам они приходили.
Ещё одна наша особенность – мы действительно стремимся к индивидуализации образования. Современный образовательный тренд – он «доиндустриальный». Если индустриальное образование университетов второй половины XIX–XX веков – это прежде всего массовое, целостное образование, когда сотни, тысячи людей готовят по одним программам, то сейчас, когда студент поступает в вуз, многие специальности, которые через шесть лет будут, ещё не существуют.
Очень важна тонкая настройка. И в этом смысле мы предлагаем в рамках высшего и дополнительного образования около 2000 программ. Это звучит гигантски, но это то, что позволяет индивидуализировать тренд.
Не знаю, могу ли я похвастаться, но у нас уникальная финансовая модель. Мы благодарны Правительству за те бюджетные средства, которые мы получаем. Мы получаем по нормативам – всё нормально, но 64 процента мы зарабатываем на рынке образования. Таких вузов тоже нет, обычно пропорция противоположная.
И, соответственно, мы гордимся нашими выпускниками, они у нас лидеры по зарплатам. Все существующие рейтинги показывают: по основным профессиям – это экономисты, юристы, социальные работники – наши выпускники находятся в первой тройке по зарплатам на московском рынке.
В.Путин: Владимир Александрович, как сейчас организована работа по переподготовке действующих госслужащих и муниципальных служащих?
В.Мау: Вы знаете, это самый важный и самый сложный вопрос, который хотел попросить Вас обсудить. Тут есть некоторые проблемы, но всё-таки скажу пару слов о важности этого вопроса.
Дело в том, что современные технологии – не образовательные, а вообще реальные современные технологии – относительно снижают роль затрат труда, роль издержек, дешевизны рабочей силы, поскольку современные технологии, самые современные, очень гибки, легко локализуются, их можно развивать в разных секторах и они меньше зависят от труда.
Отсюда, кстати, тренд реиндустриализации. Ведь промышленники возвращаются из Китая в развитые страны не потому, что в разных странах подумали, что это хорошо, – просто появилась промышленность, где издержки труда неважны, гораздо важнее близость разработок и близость потребителя.
И в этом смысле у нас появляется очень хороший шанс, но это значит, что конкурировать начинают не по издержкам, а по моделям управления. Мы можем быстро развернуться там, где чиновники, управленцы и работники – но не в смысле издержек, а интеллекта – наиболее адекватны. И в этом смысле, конечно, задача исключительно важная.
Мы как академия сосредоточены на ряде ключевых программ, которые я бы назвал «бутиковыми». Вот есть массовые, есть «Макдоналдс», а есть бутик. Мы, особенно московский кампус, сосредоточены на «бутиковых программах». С Вашего позволения я несколько назову.
Это высшие резервы управленческих кадров, через нас прошло примерно 500 человек. Это действительно «золотой фонд», я Вам покажу некоторые имена участников, в том числе Ваши недавние назначенцы через эту программу прошли.
По Вашему поручению мы в прошлом году начали, в этом продолжим подготовку региональных инвесткоманд совместно с АСИ. За два года через нас пройдут примерно 800 человек. Это уникальная работа с региональными руководителями (примерно девять человек от региона), на которой концентрируются кадры лучших управленческих школ мира. В ней участвуют преподаватели Гарварда, INSEAD, школы Ли Куан Ю из Сингапура, ряд других ведущих школ мира и, естественно, наши практики, наши специалисты.
Я докладывал Вам об этом в Ярославле во время президиума Госсовета, это действительно формирует уникальные команды. Сейчас, в общем, главное – это командообразование, главное – это дух, способность руководителей разных направлений договориться друг с другом. Мы перемешиваем руководителей региона и руководителей федеральных органов, расположенных в регионе, и это даёт совершенно неожиданный эффект.
У нас есть большая программа – управленцы в бюджетной сфере, кстати, это тоже было [сделано] по Вашему поручению ещё как Председателя Правительства. За прошедшие шесть лет у нас уже прошло 23 тысячи руководителей школ, учреждений культуры, учреждений здравоохранения, муниципальных и региональных руководителей соответствующих отраслей.
Очень важный проект, который позволяет чувствовать новейшие управленческие технологии, и все эти программы мы всегда завершаем проектами. На самом деле в центре не лекция, а проект. Участники должны написать тот проект, который потом оказывается на портале, он открыт, который они дальше реализуют на своей работе. Сейчас мы плотно работаем над командами моногородов, управленческие команды моногородов – тоже очень важный вызов.
Антикоррупция. За последние семь лет прошло 20 тысяч человек. С тех пор как активизировалась работа по открытости данных, по антикоррупции, [появилось] очень много таких знаний, которые мы должны HR-службам, кадровым службам давать, это через нас идёт.
Очень важный проект, связанный с Крымом, но это скорее «курсы молодого бойца». Мы за год пропустили 28 тысяч региональных и муниципальных крымских чиновников: подготовка к российскому законодательству, сдаче квалификационных экзаменов на занятие соответствующих должностей. Это был настоящий вызов.
Подготовка губернаторов и их заместителей, это была традиционная линия академии. И, наконец, мы пользуемся интересом и среди руководителей силовых структур. За последние три года у нас проучилось больше двух тысяч соответствующих руководителей, по 50–60 в год на магистерских и более коротких программах.
В.Путин: Отношения с Администрацией Президента выстроены в этом смысле нормально?
В.Мау: Да, очень позитивно, спасибо большое, – и с Администрацией, и с Аппаратом Правительства. С Администрацией, кстати, мы за последние 10 лет разработали и внедрили систему личностно-профессиональной диагностики, и отбор кандидатов в резерв под патронажем Президента как раз осуществлялся на основе этих наших методик.
Очень подробно и тщательно каждый человек проходит более чем четырёхчасовое тестирование, плюс обратная связь, плюс контакты, дискуссии вокруг его деятельности. Это позволяет сформировать индивидуальную траекторию, дать советы, как ему лучше двигаться в дальнейшей работе, как ему лучше совершенствоваться в своём дальнейшем развитии.
Конечно, предстоит ещё очень много сделать в этой области, потому что я называю цифры, они довольно большие, но всё равно в стране полтора миллиона государственных и муниципальных служащих. И конечно, есть проблемы, связанные с тем, что их образованию должно уделяться гораздо больше внимания.
Мы сейчас подробно с руководством Администрации Президента прорабатываем концептуальные вопросы: как это может выстраиваться, как повысить эффективность подготовки государственных и муниципальных служащих.
Тут, конечно, есть проблемы, если можно, я бы некоторые обозначил. Если бизнес-образование, как во всех развитых странах, в кризис растёт (это парадоксально, но спрос на бизнес-образование в кризис растёт, люди платят свои деньги), переподготовка государственных и муниципальных служащих снижается, сокращаются бюджеты, сокращается численность переподготовки, сокращается число длинных программ, и, соответственно, чтобы сэкономить, растёт число очень коротких программ. То есть возникает целый ряд проблем как со стороны спроса, так и со стороны предложения.
Скажем, со стороны спроса: есть формальное требование к переподготовке каждого раз в три года (оно, как правило, не выполняется), но всё равно здесь основной спрос связан не со знаниями и квалификациями, а с тем, что в отдел кадров надо принести документ о прохождении программы. Это, конечно, проблема, от которой надо уходить, у нас есть предложения, как это сделать.
В.Путин: Давайте обсудим.
