Абьюзеры и самозванцы. Откуда в обществе столько токсичных людей и не вырождается ли мир
Сегодня практически каждый уважающий себя человек обязательно хотя бы раз в жизни обращался к психологу, читал психологическую литературу, посещал тренинги личностного роста. И на раз-два сможет определить, является ли муж приятельницы абьюзером, а сама она – токсичным человеком. А еще легко ставит самому себе диагноз «депрессия» или «эмоциональное выгорание» после тяжелого рабочего дня. Директор психологического центра Алтайского филиала РАНХиГС Ирина Михеева и ведущий психолог Юлия Шведенко рассказали информационному агенству «Амител», откуда взялось такое повальное увлечение психологией и действительно ли наш мир стал настолько сложным, что самостоятельно мы больше не можем справляться с проблемами. И о том, правда ли мужчинам трудно жить в современном мире и почему подростки не могут определиться со своим гендером.
О массовом увлечении психологией
Ирина Михеева: Современный темп и ритм жизни, быстро меняющиеся условия, развитие технологий заставили человека осознать, насколько сильна связь между внутренним и внешним мирами. И чем больше развивается человечество в разных направлениях, чем больше оно начинает зависеть от современных технологий, тем сильнее каждый человек нуждается в понимании того, что собой представляет, что с ним происходит, где, как и у кого он может получить поддержку. То есть растет интерес к себе и своему внутреннему миру. Этот интерес подогревают и средства массовой информации, в итоге мы получаем повальное увлечение психологией. Мир предъявляет нам очень много вызовов и требований, и человек пытается как-то гармонизировать эти вызовы со своим внутренним миром. Для этого ему необходима поддержка специалиста, который поможет разобраться в себе.
В целом это хорошо, что люди стали заботиться о своей психологической гигиене и понимать, что к психике надо относиться с не меньшим вниманием, чем к своему телу.
Однако доступность и обилие разного рода (и не всегда проверенной) информации зачастую вызывает недопонимание или неверную интерпретацию проблемы. К сожалению, достаточно часто приходится наблюдать поверхностность в суждениях, необоснованный оптимизм в вопросе о пользе самодиагностики и, как следствие, – навешивание читающей аудиторией «ярлыков» на самих себя или на окружающих.
Очень важно при восприятии психологической и «околопсихологической» информации включать критичность мышления, иметь четкое понимание того, «в чем я нуждаюсь, что мне будет полезно», то есть повышать свою психологическую культуру.
Юлия Шведенко: Кстати, о развитии технологий: психиатр, священник и психолог – это три профессии, которые, по мнению экспертов, в последнюю очередь будут заменены искусственным разумом, так как по своей сути требуют проявления таких качеств, как готовность слышать человека, сопереживать ему, стараться его понять и уметь поддержать.
О пользе и не пользе психологических онлайн-тренингов в Сети
– В интернете сейчас можно легко найти психологические «онлайн-курсы», на которых обещают «разбудить внутреннего ребенка», «добиться эффективности», «шагнуть к мечте» и решить другие проблемы. Зачем человеку идти на индивидуальные занятия с психологом, если можно записаться на такие курсы? Стоят они недорого, да и смотреть/слушать их можно в удобное время.
Ирина Михеева: Профессиональные психологи работают с очень неравновесными системами, тонкими материями, и у каждого человека все неповторимо и индивидуально. Невозможно составить общий алгоритм, «инструкцию для всех». Нужно каждый раз помнить, что перед тобой новый человек и его переживания уникальны. Одна и та же проблема, например конфликты с ребенком, на самом деле у всех проявляется по-разному. И нельзя одинаково, по готовой рецептуре, работать с каждым человеком.
А на онлайн-тренингах в Сети зачастую дается некий общий алгоритм. Такие формы работы легко актуализируют какую-то проблематику, позволяют человеку увидеть сходство, но не позволяют сфокусироваться на специфике собственных переживаний, а, следовательно, составить более ясную картину того, что происходит именно с ним.
Юлия Шведенко: Иногда мы наблюдаем, что участие в таких онлайн-тренингах или марафонах усугубляет проблему. Например, человек работает по выданному в чате алгоритму, а его проблема не решается. При этом остальные участники пишут, как у них все успешно проходит. И человек начинает рассуждать следующим образом: «Раз у меня не получилось, то со мной что-то не так, я хуже других». И с этой установкой он живет дальше. А когда, наконец, приходит на индивидуальную работу, то ему вместе с психотерапевтом приходится очень много и долго работать, чтобы освободиться от ощущения собственного несовершенства.
– Понятно, значит, в чаты психологические мы не пойдем.
Ирина Михеева: Не стоит говорить, что «психологические» чаты бесполезны или вредны. Чат помогает актуализировать проблему. Если тебя это трогает, цепляет, если тебе кажется, что это про тебя – не оставляй это без внимания, погрузись в тему, найди специалиста, который тебе подходит, и работай с ним индивидуально.
Юлия Шведенко: Общение в чате – это групповое взаимодействие, где человек находит поддержку и видит, что такая проблема есть не только у него, ее можно обсудить, и есть возможности ее решения.
– А как отличить специалиста от псевдоспециалиста?
Ирина Михеева: Нужно, чтобы вы доверяли специалисту, с которым собираетесь работать. Но это должно быть не бездумное доверие, а осознанное. Выбирая психолога, вы можете спросить, какое у него образование, где он учился. В каком методе работает. Один из первых вопросов, которые нужно задать: «А что мы будем делать, как будут проходить консультации?». Вы как бы заключаете с психологом «контракт», который позволяет определить позиции, договориться, в чем заключается ваша ответственность, в чем – его, какой результат вы планируете получить в процессе совместной работы.
Юлия Шведенко: Будьте внимательны к тому, какую позицию демонстрирует сам психолог. Вас должно насторожить, если специалист начинает судить о проблеме в контексте «хорошо – плохо», «правильно – неправильно», начинает предлагать вам свои решения, настаивать на определенном образе действий. На самом деле задача психолога – не настроить человека против мира, а научить выживать в окружающей среде. Помочь понять: как ее принимать, можно ли ее менять, в каких случаях можно менять, а если ты меняешь, то какая будет отдача, как начнут реагировать другие и как с этим справляться? Вот эти вопросы помогает решить психология.
Почему после Великой Отечественной по психологам не бегали
– Хорошо, мир усложняется. Но, например, после Великой Отечественной войны проблем было не меньше, а такого массового обращения к психологам не было.
Юлия Шведенко: Вообще, именно после Второй мировой войны в России и начался бум развития практической психологии. Например, был совершен большой прорыв в нейропсихологии. Врачи искали разные способы, как восстанавливать людей после контузий, как реабилитировать военнослужащих, как работать с фантомными болями после ампутации конечности и прочее.
Ирина Михеева: Вероятно, объяснить то, что массово тогда люди к психологам не обращались, можно тем, что культурно-исторический контекст был другим: пристального внимания отдельно взятой личности не уделяли, на первом месте стоял коллективизм. А современные реалии – это индивидуальный подход к каждому. И при этом социум предъявляет человеку слишком много требований: «Ты должен быть лидером, обязан быть успешным». Человек вынужден все время работать над собой, вечно сравнивать себя с кем-то. В таких условиях ему необходима поддержка.
Абьюзеры, самозванцы и токсичные люди
– Сейчас, куда ни посмотри, со всех сторон тебя окружают абьюзеры, самозванцы и токсичные люди. А сам ты страдаешь от эмоционального выгорания или депрессии. С нами на самом деле все так плохо или это все та же неверная интерпретация от псевдоспециалистов?
Ирина Михеева: К сожалению, правда. Мы видим, как часто бездумно используются серьезные термины, клишированные фразы, навешиваются «ярлыки». Та же самая депрессия, или эмоциональное выгорание, или абьюз.
Типов депрессивного расстройства личности много, эмоциональное выгорание может иметь как минимум три фазы, видов и форм насилия, с которым мы можем столкнуться в отношениях, множество. А у нас как получается: устал немножко или загрустил, все, у меня депрессия. Кроме того, у большинства людей весьма скудный словарный запас, они не привыкли выражать собственные эмоции и ощущения: апатия, тоска, грусть, горе – все заменяется одним словом депрессия.
– Ну вот, я пришла домой, увидела, что квартира не убрана, посуда не помыта, уроки не сделаны, и наорала на ребенка, да и еще и пригрозила отшлепать. Я абьюзер?
Ирина Михеева: Скорее всего, вы просто уставший человек, который не счел нужным сдерживать свои эмоции. Когда мы говорим о насилии – психологическом, социальном, финансовом, физическом, речь идет о том, что вы систематически, в разных формах, иногда завуалировано, унижаете своего партнера или ребенка. Тут не обязательно орать, достаточно посмотреть презрительно и сказать: «Да чего от тебя еще ждать!». Обесценить, принизить, возвыситься за его счет: «Я зарабатываю для тебя. А ты даже уроки не можешь сделать». И это ежедневно. Ребенок растет с ощущением, какие у него хорошие родители, и какой сам он никчемный. У него нет возможности вздохнуть полной грустью, понять, что его любят разного. И пожаловаться он тоже не может – а на что? У ребенка нет еще критичности мышления. Для него родитель – всегда авторитет, к которому он испытывает глобальное доверие.
– А можно ли распознать абьюзера в самом начале отношений мужчины и женщины? Ведь часто сначала начинается все хорошо, проявляется трогательная забота. Партнер волнуется: «Где ты? Почему ты задерживаешься уже на 15 минут, я беспокоюсь».
Ирина Михеева: Это уже не хорошо. Вы же взрослые люди. Почему у вашего партнера возникает установка, что мир, в котором вы живете, опасен настолько, что задержка на 15 минут уже вызывает тревогу? Почему он считает, что вы не способны решить мелкую проблему, как, например, опоздание автобуса? А потом начинаются более глобальные проблемы: не дружи с этими людьми, покажи телефон, начинаются манипуляции, чтобы ограничить общение с друзьями.
– Как-то решить эту проблему можно? Поговорить, например...
Ирина Михеева: Конечно, в первую очередь и надо разговаривать. Может быть, все происходящее – это результат неприятного прошлого опыта, когда вашему партнеру изменяли, обманывали. Тогда хватает разговора о границах доверия. Но если вы понимаете, что устали от постоянного контроля, что объяснения не помогают, ситуация становится все более напряженной – тут придется выбирать: или разрывать отношения, или сохранять, но этот выбор вы будете делать уже осознанно.
О том, что наш мир стал женским и мужчинам в нем трудно
– Мы говорили об эволюции общества. У многих сейчас возникает ощущение, что произошла резкая смена ролей мужчины и женщины. Если раньше главенствовал мужчина, то сейчас мир стал более женским и мужчина не может найти в нем себе место. У нас даже героями фильмов и мультиков являются женщины, трудно для мальчиков подобрать пример для подражания.
Ирина Михеева: Мир ищет баланс. Долгое время у нас был мужской мир, сейчас фокус сместился на женщин, их проблемы и возник некий перегиб. Но мы очень надеемся, что гармония восстановится. Кроме того, мужчины ведь тоже получили некий карт-бланш: им можно не скрывать свои чувства, они больше не должны быть каменными, а могут где-то проявить слабость, чувствительность.
– Не из-за такого ли нарушения баланса у нас сейчас подрастает поколение, которое не может определиться: «А кто я – мужчина или женщина? А, может быть, мне интересно вообще все сразу?»
Ирина Михеева: В подростковом возрасте вообще колоссальный интерес к себе как к личности, происходит поиск собственной идентичности. И гендерная идентификация в этот момент является одной из важнейших внутренних задач. А современный мир предлагает подросткам кучу соблазнов: а можно вот так, и вот так, и еще вот это. И, конечно, детей штормит больше, чем когда-то нас в их возрасте.
Юлия Шведенко: Я думаю, наша задача как общества – рассказать, что, несмотря на то, что от существующего в природе полового диморфизма никуда не деться, – мир делится на мужчин и женщин – ты имеешь право быть собой, таким, каким себя чувствуешь. Но сейчас мы иногда наблюдаем перегиб в другую сторону, когда социум как будто говорит подростку: «Ты точно определился какой ты? Точно-точно? Ты подумай еще. Ты уверен? Но, может, ты все-таки попробуешь, чтобы точно определиться». И вот это все уже лишнее, оно расшатывает систему. В общем, мы за осознанность. Как правило, годам к 25 годам у человека заканчивается поиск самого себя.
Ирина Михеева: Просто вариантов стало больше, и мир нам это показывает. Смотрите, что происходит с институтом семьи. Она больше не представлена только в одном варианте: муж добытчик, жена домохозяйка. Появились разные варианты, возможности партнерских союзов. Сейчас их очень много, но потом отсеются те, что окажутся невостребованными. Традиционные ценности по-прежнему значимы и востребованы.
